Долгожданное признание - Страница 11

— Будь так любезна, успокойся! Если у тебя волосы цвета морковки, это еще не значит, что можно кричать, как на рынке!

— Морковки?.. — Не веря своим ушам, она, чувствовала, что теряет остатки самообладания. — Ты просто жалкий тип! Я не сказала и половины того, что собиралась.

В это мгновение раздался звук громкой пощечины. Луиза растерялась. Господи, ведь никогда в жизни она никого не ударила! Как противно. Казалось, и Ксавье поражен и обескуражен ее поступком. В его глазах засверкала ярость, готовая испепелить все вокруг.

— Значит, я «жалок»? Тебя пора проучить! — прошипел он сквозь зубы и схватил ее за запястья. Она попыталась выдернуть Руки, но ничего не поручилось. Он резким движением притянул ее к себе, и она почувствовала, как ярость, горевшая в его глазах, зажигает дикую, примитивную вражду между ними.

— Никто, тем более женщина, не смеет ударить корсиканца! Ты поплатишься за это!

— Ты… ты сам виноват и заслужил это! — Луиза еще сопротивлялась парализовавшему ее страху.

— А ты заслужила вот это! — проскрипел Ксавье и в ту же секунду впился в ее губы так, как будто хотел высосать всю волю, все ее сопротивление. Он рывком завел руки ей за спину и стиснул запястья одной рукой, другой быстро выдернул гребень из волос и тянул за распустившиеся локоны, пока голова ее не откинулась назад.

Зажатая как в тисках, она со стыдом и смятением чувствовала, что это его наказание каким-то образом зажгло непреодолимое физическое влечение между ними. Эта черная куртка из мягкой кожи и вчерашний дорогой костюм — лишь маскировка, прикрывающая неистовый, дикарский темперамент этого человека — истинного потомка своих мстительных корсиканских предков.

Неожиданно его губы стали мягче, затем он медленно отвел свое лицо.

— Ты все поняла, Луиза? Или мне повторить свое наказание? — вкрадчиво спросил он и рассмеялся, увидев ее растерянность и страх.

Глава 4

Обратный путь в Аяччо был сплошным кошмаром!

Кипела от ярости — было не самым сильным определением для того, что ощущала Луиза, пока черный «феррари» мчался в город, где родился Наполеон.

Перебирая в уме дела из своей практики, она вспомнила немало сложных проектов, где требовалось настоящее дипломатическое искусство. Ей не раз удавалось добиваться, казалось, невозможного, и, в конце концов, сделка устраивала все заинтересованные стороны. А теперь ее отстранили от проведения переговоров! Что же заставило его действовать таким странным образом?

Атмосфера в автомобиле была настолько напряженной, так действовала на нервы, что моментами было трудно дышать. Длинные смуглые пальцы Ксавье вцепились в руль, в каком-то остервенении он гнал машину по крутым горным дорогам.

— Бога ради, умоляю! — ахнула она, когда он чуть не столкнулся с грузовиком на крутом повороте. — Зачем так гнать, почему ты не сбавишь скорость?

— Ты будешь учить меня, как управлять машиной? — Руки, лежавшие на руле, побелели от ярости и напряжения.

— Мне безразлично. Это твое дело. Мне бы только хотелось доехать до гостиницы! — сердито огрызнулась она.

— Ну и наглость! — прорычал он. — Будь так любезна, помолчи. С меня хватит на сегодня дерзостей!

— Правда? — с самой любезной улыбкой осведомилась Луиза. Почему-то ей было приятно, что Ксавье потерял самообладание. Его откровенная злость и раздражение действовали успокаивающе на ее встревоженную душу.

В сущности, она совершенно не боялась. Какую бы сильную неприязнь ни вызывала эта гневная, напряженная фигура, он, несомненно, превосходный водитель. Именно поэтому она без всяких угрызений совести решила еще поддразнить его.

— Не могу понять, почему все-таки тебя так волнует мой пол, — задумчиво произнесла она, стараясь говорить как можно безразличнее. — В конце концов ты совершенно не похож на человека, боящегося женщин. Хотя… — Она небрежно дернула плечом, — боюсь, что в наше время трудно сказать что-нибудь определенное о мужчинах. — И тут же воскликнула: — Осторожно! — поскольку Ксавье резко повернул к ней голову, и машина вихляя, выскочила на середину дороги. — Умоляю тебя, смотри на дорогу!

— Как ты смеешь! — не веря своим ушам, переспросил он.

— Господи, Ксавье — ну откуда мне знать, каковы твои сексуальные предпочтения?

Он засмеялся так зло, что у нее по спине пробежали мурашки.

— Разве полчаса назад я тебе их не продемонстрировал? С удовольствием повторю наказание. Похоже, что ты, как и твой брат, должны получить хороший урок, чтобы он не скоро забылся.

Луиза так и ахнула. Наконец-то до нее дошло.

— Ну, конечно же! Так значит, все дело в этом!

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Прекрасно понимаешь! — отрезала она. — Ты не только злишься, что тебе пришлось иметь дело с женщиной, но и мстишь брату!

Луиза чуть не задохнулась от гнева и с трудом проговорила:

— Как ты можешь быть таким жестоким и безжалостным. Неужели тебе действительно все остальное безразлично? Ведь я могу потерять работу только из-за твоего идиотского желания отомстить!

Он немного помолчал, затем твердо ответил:

— Мое решение не связано ни с твоим полом, ни с действиями твоего брата. Я не изменил своего мнения относительно недостойного поведения месье Кендалла по отношению к моей племяннице. Однако даю слово чести, что говорю правду, — добавил он торжественно и твердо.

Луиза просто не знала, что думать. Говорил ли Ксавье правду? Его тон был совершенно искренним, но почему же тогда он настаивает?